ЗРК М-1 «Волна»

24.05.2015

Волна М-1

Начатая в середине 1950-х гг. разработка первого отечественного морского зенитного ракетного комплекса на базе ЗРК Войск ПВО С-75 не могла решить задачу обеспечения прикрытия флота от воздушного противника.
Комплекс М-2 «Волхов»предназначался для поражения высотных целей и был малоэффективен на высотах менее 3 км, на которых выполнялось большинство атак самолетов и ракет на корабли. Так как входившие в его состав ракеты В-753 были крайне громоздкими, даже на крейсерах мог быть размещен крайне ограниченный боекомплект. Маршевые ступени ЗУР заправлялись агрессивными, высокотоксичными и пожароопасными компонентами жидкого топлива.

Руководство флота поставило задачу соз­дания корабельного комплекса, оснащенного специальной ЗУР — твердотопливной, мало­габаритной, способной успешно перехваты­вать низколетящие цели. Предварительные исследования подтвердили возможность раз­работки такой ракеты на базе техники середины 1950-х гг., но при этом показали, что по уровню летных характеристик она будет значительно уступать В-753. Не удавалось обеспечить даль­ность пуска, необходимую для эффективной групповой обороны корабельного соединения, а также перехват высоколетящих целей, в том числе и носителей атомного оружия.

Исходя из этого, было решено разработать для флота систему зенитного ракетного воору­жения из нескольких ЗРК, включавшую наряду с М-1 также комплексы средней и большой даль­ности М-2 и М-3.

Комплекс М-1 «Волна» предполагалось устанавливать в качестве основного средства ПВО на кораблях, по водоизмещению близких к послевоенным эсминцам. Для более круп­ных кораблей он должен был применяться как своего рода «вспомогательный калибр» с целью решения задач самообороны, подобно тому, как на артиллерийском крейсере пр.68бис трехорудийные шестидюймовые башни МК-5бис дополнялись спаренными универсальными 100-мм установками СМ-5.

Опытно-конструкторская работа по М-1 началась по постановлениям от 17 августа и от 25 августа 1956 г., которыми задавалось соз­дание в ближайшие 5 лет комплекса зенитного управляемого оружия, предназначенного для перехвата воздушных целей, летящих на высотах до 4 км на дальностях до 15 км. Разработка ЗУР В-600 со стартовой массой 800 кг, оснащенной боевой частью массой 60 кг, поручалась ОКБ-2 во главе с П.Д. Грушиным, к тому времени уже начавшему летные испытания ракеты В-750 для ЗРК СА-75. Систему управления пред­стояло разработать НИИ-10 Минсудрпома (в будущем — НПО «Альтаир») под руководством И.А. Игнатьева совместно с НИИ-88 Минобронпрома, ПУ — ЦКБ-7 (главный конструктор — В.А. Тюрин), твердотопливные двигатели — ОКБ-2 завода №81 Минавиапрома (главный конструктор — И.И. Картуков), твердотопливные заряды — НИИ-125 Минобронпрома (Б.П. Жу­ков), боевую часть — НИИ-6 Минобронпрома, радиовзрыватель — НИИ-504.

Совместные испытания комплекса М-1 предписывалось начать на головных кораблях пр.61 и пр.63 в начале 1961 г.

В отличие от массово строившихся в 1960-е гг. сторожевых (в дальнейшем — больших противолодочных) кораблей пр.61, атомный ракетоносец пр.63 (главный конструктор — А.С. Савичев) так и не вышел из «бумажной» стадии разработки. На первоначальном этапе проектирования, в 1955 г., он рассматривался как относительно небольшой корабль водоизме­щением 3200 т с мощным противокорабельным ударным оружием и скромным оборонительным вооружением на основе комплекса М-1. Но вско­ре пр.63 преобразовался в солидный атомный крейсер, оснащенный, кроме противокорабель­ных ракет, также и ЗРК двух типов: большой дальности М-3 и маловысотным М-1. Аналогичную номенклатуру боевых средств предусматривали и для крейсера пр.64, представлявшего собой радикальную модернизацию крейсера пр.68бис. Однако вследствие переориентации кораблестроительных программ на атомный подводный флот крейсера пр.63 и пр.64, как и разрабатывавшийся по тому же постановлению от 17 августа 1956 г. комплекс М-3 с дальностью до 55 км так и не реализовались на практике.

Технический облик ракеты определился уже на стадии подготовки аванпроекта, выпущенного в декабре 1956 г. Для поражения низколетящих скоростных целей требовалось обеспечить большую среднюю скорость полета и высокую манев­ренность ЗУР. Для обстрела целей на ближней границе зоны поражения было необходимо предельно сократить дистанцию вывода ракеты на траекторию наведения, добиться высокой точности выдерживания ею направления на стартовом участке и максимально достижимых перегрузок при старте с предельно коротких направляющих. Для обеспечения устойчивости полета требовались стабилизаторы с размахом, превышающим габаритные ограничения.

В ОКБ-2 нашли простое и эффективное тех­ническое решение, закрепив каждый из четырех прямоугольных стабилизаторов в шарнирном узле на корпусе стартового двигателя. До старта стабилизаторы примыкали длинной передней кромкой к двигателю и фиксировались кольцом из проволоки. В начале движения ЗУР по направляющей ПУ проволока перерезалась. Стабилизаторы за счет инерционных сил разворачивались, откидывались назад и фиксировались в новом положении, опираясь на обратный конус его хвостового отсека своей короткой стороной. Удар смягчался тормозным поршневым устройством и сминаемым штифтом. В процессе раскрытия стабилизаторов размах увеличивался почти в 1,5 раза, а центр приложения действующих на них аэродинамических сил сдвигался назад, чем обеспечивалась устойчивость ракеты.

Размещение постов ЗРК М-1 на эсминце пр.56 "Бравый"

Применение двухступенчатой схемы для ракеты относительно небольшой дальности определилось не только отсутствием в те годы достаточно легких и прочных конструкционных материалов, высокоэнергетических твердых то­плив, но и тем, что у конструкторов еще не было опыта реализации в двигательной установке двухрежимных тяговых диаграмм, которые требовались для использования одноступенчатой схемы ракеты.

Маршевая ступень, выполненная по аэро­динамической схеме «утка», оснащалась цельноповоротными пластинчатыми рулями для управ­ления по тангажу и рысканию, а стабилизация по крену осуществлялась расположенными на крыльях элеронами. Схема «утка» способство­вала достижению высокой маневренности при минимальных потерях на управление при полете на малых высотах.

В переднем коническом отсеке под радиопрозрачными элементами обтекателя разме­щался радиовзрыватель. В следующем отсеке находились две рулевые машинки аэродина­мических рулей. Необходимую эффективность работы аэродинамических рулей в широком диа­пазоне высот и скоростей полета обеспечивали специальные пружинные компенсаторы.

Далее располагался отсек осколочно — фугасной боевой части, перед которой находился предохранительно-исполнитель­ный механизм с тремя ступенями предо­хранения, обеспечивающий безопасность эксплуатации ракеты.

За боевой частью располагался отсек бортовой аппаратуры. В его верхней части был установлен центральный распределитель, под ним — преобразователь тока и турбогене­ратор. Питание рулевых машинок и турбоге­нератора осуществлялось сжатым воздухом, находившемся в шар-баллоне под давлением 300 кгс/см2. Далее размещались автопилот, блок аппаратуры радиоуправления и рулевые машинки канала крена.

Стремление сосредоточить почти все при­боры управления и элементы привода, включая рулевые машинки элеронов, в одной зоне перед двигателем привело к непривычному конструк­тивному решению — открытому размещению жестких тяг кинематики привода элеронов, про­тянутых вдоль корпуса маршевого двигателя.

Маршевый двигатель был выполнен по традиционной для первой половины XX века схеме — с разъемным стальным корпусом и вкладным зарядом из баллиститного топлива в виде моноблочной шашки с цилиндрическим каналом. Время работы маршевого двигателя составляло 16—18 с, тяга — до 1,58 т. Сверху конического переходного отсека устанавливался коробчатый блок с устройством запуска двига­теля маршевой ступени.

К корпусу маршевой ступени крепились консоли крыла с элеронами, расположенными на верхней правой и нижней левой консолях крыла. Два короба бортовой кабельной сети проходили от переднего торца отсека боевой части до хвостового отсека маршевой ступени по левому и правому бортам ракеты.

Стартовая ступень представляла собой твердотопливным двигатель ПРД-36, снаряжав­шийся 14 одноканальными цилиндрическими шашками из баллиститного топлива. Время ра­боты стартового двигателя достигало 4 с, тяга— до 17,6 т. Сопловой блок стартового двигателя оснащался «грушей», позволявшей регулировать площадь критического сечения в зависимости от температуры окружающей среды.

Длина ракеты В-600 равнялась 6,09 м, ее маршевой ступени — 3,865 м, стартовая масса —912 кг. Диаметр корпуса маршевой ступени — 0,375 м, ускорителя — 0,55 м.

Эскизный проект В-600 был подготовлен к середине 1957 г. и принят без существенных замечаний. Наряду с ракетой основными элемен­тами корабельного комплекса М-1 стали станция наведения ракет «Ятаган» и ПУ с системой хранения и заряжания ракет ЗИФ-101.

Ракета 4К-90

Антенный пост станции наведения «Ятаган», стабилизированный электрическими приво­дами, располагался на башенноподобном основании и включал в себя две пары сегмент­ных параболических антенн, расположенных горизонтально и вертикально, а также антенну передачи команд на ракету. Большая пара антенн отслеживала положение цели, меньшая — сле­дила за ЗУР. Антенный пост разворачивался по азимуту на ±355°, наводился и по углу места, но точное определение координат цели и ракеты велось посредством электронно-механического сканирования. Для повышения помехоустой­чивости сканирование при слежении за ЗУР велось только на прием. В сложной помеховой обстановке можно было вместо забитого кана­ла слежения за целью использовать данные от общекорабельной РЛС. Система наведения яв­лялась одноканальной по цели и двухканальной по ракете, обеспечивая наведение двух ЗУР на одну цель. Для наведения ракеты использовался метод оптимального спрямления, а в сложной помеховой обстановке — метод накрытия («трехточки»).

О трудностях, с которыми встретились создатели «Ятагана», свидетельствует со­вместное использование в передатчике двух одинаковых магнетронов: отечественная про­мышленность еще не выпускала приборов требуемой мощности.

Для наведения антенного поста и поиска цели средствами комплекса также требовалось целеуказание, которое поступало от общекорабельных двухкоординатных станций обнаружения воз­душных целей. Допоиск по углу места проводился средствами комплекса. Однако для ускорения процесса наведения «Ятагана» была необходи­ма точная информация и о высоте полета цели. Установка специального радиовысотомера, как это было реализовано на крейсере «Дзержин­ский» с ЗРК М-2, оказалась неприемлемой для не столь больших кораблей-носителей М-1. К этому времени уже прошла испытания достаточно мощная двухкоординатная РЛС «Ангара» МР-300, размещаемая на фок-мачте корабля. Наиболее полно проблему целеуказания удалось решить с созданием трехкоординатной РЛС «Ангара-А» МР-310. Она включала в себя уже не одну, а две параболические антенны, направленные в противоположные стороны, при этом одна из них устанавливалась традиционно — горизонтально, а вторая была развернута по отношению к ней примерно на 25”.

Подвижная часть ПУ двухбалочного типа ЗИФ-101 обеспечивала двухплоскостную ста­билизацию в пределах 20°, что потребовало существенного усложнения и утяжеления ее конструкции. При отсутствии ограничений со стороны корабельных надстроек горизонтальное наведение осуществлялось в пределах ±165°, а вертикальное—от -10 до +95”. Ракеты подвеши­вались на бугелях под балками направляющих, конструкция которых обеспечивала одновре­менный отрыв обоих бугелей, чем достигался соосный, без «кивка», сход ракеты. С учетом воздействий на элементы комплекса качки, со­трясений при взрывах боеприпасов противника для установки ЗИФ-101 была принята простая и надежная барабанная схема хранения и подачи ракет на линию заряжания. В каждом из двух барабанов в вертикальном положении хранилось по восемь ракет. Барабаны располагались один за другим вдоль продольной оси корабля. За­ряжание ПУ с поворотом барабана и подъемом ракеты на направляющую пусковой установки при помощи цепного досылателя осуществля­лось за 34—37 с.

При пополнении боезапаса корабля опе­рации проводились в обратном порядке — с использованием крана и комплекта наземного оборудования. Ракету загружали на направляю­щую ПУ, а затем опускали в погреб, загружая в барабан, который далее проворачивался, осво­бождая место для следующей ракеты.

В целом, обслуживание и боевое примене­ние ЗРК М-1 обеспечивалось тремя офицерами, 19 старшинами и матросами личного состава БЧ-2 корабля.

Испытания ракеты В-600 проходили в не­сколько этапов. Для бросковых испытаний был изготовлен специальный наземный стенд — макет надпалубной части корабельной ПУ ЗИФ-101. Первый пуск состоялся 25 апреля 1958 года. К 18 июля программу бросковых испытаний из девяти пусков выполнили полностью, причем уже с шестого из этих пусков началась отработка выполнения ракетой маневров по заданной программе. Только три пуска оказались неудачными. В одном случае не раскрылись стабилизаторы ускорителя, в другом не сработал механизм разделения ступеней, а в третьем ракета разрушилась при выполнении программ­ного маневра из-за недостаточной прочности носовой части корпуса.

Пусковая установка ЗИФ -101 с погребом. Положение заряжания

Первоначальными планами переход к ав­тономным испытаниям В-600 планировался к концу 1958 г., но уже 25 сентября в Капустином Яре с несколько доработанной ПУ 140Е, ранее использовавшийся для пусков зенитной ракеты ШБ конструкции Д.Л. Томашевича (так и не принятой на вооружение), осуществили первый автономный пускЗУР В-600. Рули ракеты откло­нялись по командам бортового программного механизма. Этот и еще три подобных пуска, вы­полненные в две последующие недели, прошли без существенных замечаний.

Следующая серия автономных испытаний В-600 проводилась уже со стенда-макета ЗИФ-101 и завершилась девятнадцатым пу­ском, выполненным 17 декабря 1958 г. В целом испытания прошли успешно: лишь однажды из-за нештатной работы электробатареи не от­делился ускоритель и не запустился маршевый двигатель. Это позволило с начала 1959 г. при­ступить к испытаниям В-600 в замкнутом контуре управления.

Зимой 1958 г., еще до первых пусков В-600, по заданию Комиссии по военно- промышленным вопросам (ВПК) при Совете Министров СССР в ОКБ-2 рассмотрели возможность использова­ния В-600 в составе создававшейся для Войск ПВО системы С-125 вместо ракеты, специально разрабатывавшейся КБ завода №82 для этого комплекса. С учетом неудач в отработке В-625 по постановлению 4 июля 1959 г. для системы С-125 Войск ПВО была определена ЗУР В-600П, создаваемая на базе корабельной В-600.

Требования флота и Войск ПВО к ракетам несколько отличались. Моряки нуждались в ЗУР, обеспечивающей поражение самолетов и противокорабельных ракет, летящих над ров­ной морской поверхностью на высотах от 50 м. Войска ПВО допускали минимальную высоту поражения целей порядка 100 м, ниже которой не ожидалось применения боевой авиации по наземным целям. Поэтому конструкторы решили использовать различные траектории полета—с подлетом к высотной цели снизу, а к маловысот­ной — сверху, что потребовало размещения на ракете двух приемных антенн радиовзрывателя. Принципиально различным было и закрепление ракет на пусковых установках. К подверженной качке корабельной ПУ они подвешивались под направляющими, на бугелях, расположенных на стартовой ступени. На наземной ПУ, наоборот, ракета опиралась бугелями на направляющую. Имелись отличия и в размещении антенн на аэродинамических поверхностях.

Разработку бортовой аппаратуры кора­бельного варианта зенитной ракеты в НИИ-10 возглавил М.Ф. Кортюков.

В связи с тем, что проектирование и строи­тельство корабля пр.61 затянулись, 30 июля 1958 г. Совет Министров СССР принял решение о переносе испытаний на специально переобо­рудованный эсминец пр.56. С этой целью с 27 мая по 23 августа 1960 г. на заводе №445 («За­воде им. 61 коммунара») в Николаеве по проекту 56К (главный конструктор — А.И. Таптыгин) был переоборудован эсминец «Бравый». Доработки коснулись в основном средней и кормовой части корабля: демонтировали кормовые палубно­башенную 130-мм артиллерийскую установку СМ-2, один из двух торпедных аппаратов, стан­цию орудийной наводки «Фут-Б», счетверенный 45-мм автомат ЗИФ-45, а также грот-мачту. Прилегающую к ней трубу изготовили заново, упрочнив при этом ее кормовую часть, придав ей форму вертикального клина. Тем самым она превращалась в своеобразный газорассекатель струй ускорителей стартующих ракет. Во из­бежание затекания этих струй в трубу верхний срез сделали горизонтальным, а не скошенным к корме, как это было принято на практически всех советских кораблях еще с предвоенного времени.

Испытания на «Бравом» на этапе главного конструктора включали семь пусков, которые были осуществлены с 28 июля по 10 августа и с 28 ноября по 19 декабря 1961 г. Совместные испытания проводились в два этапа: первый – с 5 января по 12 марта 1962 года и второй, завершившийся 30 апреля 1962 года., при этом на каждом каждом из этапов провели по 14 стрельб.

Всего израсходовали 46 боевых и телеметрических ракет. Состоялись также пуски 13 бросковых ракет. При проведении испытаний корабль находился к югу от мыса Меганом, выполняя пуски в сторону Керченского пролива. Для обеспечения испытаний был проведен 331 вылет пилотируемых самолетов с целью облета корабля для отладки элементов комплекса.

По результатам испытаний было определено, что воздушные цели на средних высотах обнаруживались станцией «Ангара» на дальности около 100 км. Получив целеуказание, станция «Ятаган» брала их на сопровождение на удалении 42—38 км.

В ходе стрельб боевыми ракетами были уничтожены шесть беспилотных МиГ-15М, ле­тевших на высотах от 600 до 10ОО м. Каждая цель сбивалась первой ракетой залпа при величине промаха, составлявшей от 9 до 48 м, а вторая ракета наводилась на обломки мишени. Под­твердилась заданная максимальная дальность — 15 км, а досягаемость по высоте составила 10 км, что более чем вдвое превышало перво­начальные требования постановления 1956 г. Минимальная высота поражения на дальностях около 6 км лимитировалась несрабатыванием радиовзрывателя от водной поверхности и со­ставляла около 100 м. На дальности, близкой к максимальной, она определялась работоспо­собностью аппаратуры системы наведения с учетом переотражения от воды, увеличиваясь до 120 м. Расчетным путем было выяснено, что ЗРК М-1 способен поражать цели, летящие со скоростями до 600 м/с, маневрирующие с пере­грузкой до 3—4 единиц, на высотах до 4 км. На больших высотах могли поражаться цели, манев­рирующие с перегрузками до 2—3 единиц.

Средняя скорость ЗУР по траектории составляла 570—600 м/с, что позволяло ей выполнять маневры с перегрузками от 7,8 до 10 единиц на высотах до 4 км и от 5,6 до 8 единиц у верхней границы зоны поражения. Официаль­ное принятие на вооружение комплекса М-1 с ракетой В-600 (изделие 4К-90) состоялось по постановлению от 24 августа 1962 г.

Разработка комплекса «Волна» была отме­чена Ленинской премией.

В дальнейшем ЗРК М-1 неоднократно модернизировался. Еще при принятии на вооружение комплекса С-125 постановлением от 21 июня 1961 г. была поставлена задача рас­ширения зоны поражения за счет модерниза­ции ракеты В-600П (5В24). Через без малого 3 года испытания комплекса С-125М с новой ЗУР В-601П завершились. Её основными отличиями от ранее созданной ракеты стали новый, более совершенный маршевый двигатель с вкладным зарядом из смесевого топлива, радиовзрыватель 5Е18, предохранительно-исполнительный механизм 5Б79 и боевая часть 5Б18 массой 72 кг с чиcлом осколков, увеличенным на 25 %.

Пусковая установка ЗРК М-1 на эсминце пр.56К "Бравый" в походном положении

К наиболее заметным внешним отличиям В-601 П можно отнести появление на ее ускорителе двух дополнительных поверхностей. Они дестабили­зировали полет ускорителя после его отделения, значительно снижая дальность его полета.

Досягаемость новой ракеты по высоте уве­личилась до 14 км, дальность стрельбы по до­звуковым целям—до 22 км. В-601 П (5В27) была принята на вооружение Войск ПВО постанов­лением от 29 мая 1964 г. Аналогичным образом была выполнена и модернизация корабельного варианта ракеты, получившего обозначение В-601 (4К-91) и поступившего на вооружение в 1967 г. в составе ЗРК «Волна-М».

Наряду с ракетами совершенствовались и другие элементы комплекса. С учетом опыта применения ЗУР в локальных войнах особое внимание уделялось повышению помехоустой­чивости. Противник наиболее успешно забивал активными помехами канал слежения за целью. В связи с этим в состав корабельного комплек­са «Волна-П», созданного в 1972—1974 гг., ввели телевизионно-оптический визир 9LU33, камера которого была закреплена на под­вижной части антенного поста системы «Ятаган». Днем при хорошей метеовидимости телевизионно-оптический визир давал точное направление на цель, но отсутствие информа­ции по дальности ограничивало возможные варианты методов наведения использованием «трехточки», что увеличивало вероятность промаха.

Еще один вариант модернизации был реализован в 1970-е гг. в связи с бурным развитием ПКР, начавшимся за рубежом после потопления ракетой советского производства П-15 израильского эсминца «Эйлат». Несколько позже в СССР появился комплекс «Волна-Н», способный поражать ПКР на высотах до 5—6 м.

ЗРК семейства «Волна» могли применяться как универсальные, обеспечивая при отключенном радиовзрывателе ракеты поражение надводных целей. Эта возможность была очень важна, так как на большинстве кораблей, оснащенных М-1, не было ни ПКР, ни солидной артиллерии.
Правда, малая мощность боевой части ЗУР В-600 и В-601 более соответствовала требованиям к противокатерному, чем к противокорабельному оружию.

В июне 1962 г. «Бравый» перешел на Север, где принял участие в операции «Касатка» (при посещении Северного флота руководством страны во главе с Н.С. Хрущевым), в ходе ко­торой успешно обстрелял воздушную цель. К концу десятилетия «Бравый» вернулся на Черноморский флот и неоднократно нес боевую службу в Средиземном море и других райо­нах. Трагический инцидент случился 9 ноября 1970 г., когда он столкнулся с английским авиа­носцем «Арк Ройал», что стоило жизни двум со­ветским морякам. При этом особо серьезных повреждений оба корабля не получили.

Вскоре после «Бравого» комплекс М-1 был испытан пятью стрельбами в составе воору­жения первого советского ракетного крейсера пр.58 «Грозный» (главный конструктор — В.А. Никитин), построенного в Ленинграде на заводе №190 («Заводе им А.А. Жданова) под строительным №780 и вступившего в строй 30 декабря 1962г. На «Грозном» в 1963—1964 гг. ЗРК М-1 впервые проверили в зимних условиях. До 1965 г. построили еще три таких корабля («Адмирал Фокин», «Адмирал Головко» и «Варяг», строительные номера с 781 по 783 соответ­ственно), несущие мощное противокорабельное ракетное вооружение, один ЗРК М-1 и пару спаренных 76-мм автоматов ЗИФ-726.

Ракетный крейсер пр.58 "Адмирал Головко"

Для повышения боевой устойчивости ра­кетных крейсеров предусматривалось сопро­вождение каждого из них парой сторожевых (с 1966 г. — больших противолодочных) кораблей пр.61 (главный конструктор — Б.И. Купенский). Первый их них, СКР-25, впервые в мире осна­щенный газотурбинной главной энергетикой (с 9 октября 1962 г. — «Комсомолец Украины»), был укомплектован двумя комплексами М-1 и двумя спаренными 76-мм автоматами. Он был построен на заводе №445 в Николаеве под стапельным номером 1701 и вступил в строй 30 декабря 1962 г. В дальнейшем на этом за­воде построили еще 14 таких кораблей («Сообразительный», «Проворный», «Отважный», «Стройный», «Красный Кавказ», «Решительный», «Смышленый», «Строгий», «Сметливый», «Сме­лый», «Красный Крым», «Способный», «Скорый», «Сдержанный», номера с 1702 по 1715) и еще пять — на заводе №190 («Огневой», «Образцо­вый», «Одаренный», «Славный», «Стерегущий»; номера —с 751 по 755).

Пять кораблей для индийского флота строились в 1976—1987 гг. в Николаеве по усо­вершенствованному проекту 61МЭ (главный конструктор — А.Д. Шишкин) с включением в состав их вооружения противолодочного верто­лета постоянного базирования с размещением в ангаре и установкой четырех ПКР типа П-15М. Такими ракетами также вооружили последний из строившихся отечественных кораблей — «Сдержанный» (пр.61 М) и затем дооснастили пять уже вступивших в строй советского флота при их модернизации по пр.61 МП в 1970— 1980 гг. — все БПК постройки завода №190 (кроме «Образцового»), а также «Стройный», «Смышленый» и «Смелый». Однако ЗРК М-1 был и остался единственным сколько-нибудь эффек­тивным и, следовательно, главным оружием для большинства советских кораблей пр.61 с весьма ограниченными противолодочными возможностями (из-за слабой гидроакустики).

Большой противолодочный корабль пр.51 "Сообразительный"

В начале 1960-х гг. предприняли попытку усилить зенитное вооружение ракетных крейсеров — был спроектирован корабль пр.1134 (главный конструктор — В.Ф. Аникеев), оснащенный двумя ЗРК М-1 с разработанными по инициативе ЦКБ-7 пусковыми установками ЗИФ-102. Их боезапас увеличили вдвое (до 32 ракет для каждого комплекса) путем замены барабанной системы хранения более емкой, с цепным конвейером. Первый корабль этого проекта «Адмирал Зозуля» (№791) вступил в строй 8 октября 1967 г. Но при усилении зенитного вооружения крайне ослабла ударная мощь.

В первом залпе участвовали только две крылатые ракеты П-35, что крайне упрощало задачу его отражения. Поэтому построили еще только три корабля пр. 1134 («Владивосток», «Вице-адмирал Дрозд» и «Севастополь»; №792—794).

Помимо новых кораблей, ЗРК М-1 поступал на корабли, проходившие модернизацию при капитальном ремонте. Спустя 5 лет после испытаний «Бравого» началось аналогичное перевооружение еще восьми из 27 последних «классических» (торпедно-артиллерийских) эсминцев советского флота пр.56 («Скромный», «Скрытный», «Сознательный», «Справедливый», «Несокрушимый», «Находчивый», «Настойчивый», «Возбужденный»; строительные номера—704, 705, 708-710, 741, 742 и 85). С учетом накопленного опыта модернизация по пр.56А (главный конструктор — Н.П. Соболев) значительно меньше затронула первоначальную архитектуру корабля. В частности, не изменился облик кормовой трубы: не мудрствуя лукаво, ее прикрыли обычным наклонным газоотражателем. С другой стороны, с эсминцев сняли три из четырех счетверенных 45-мм автоматов ЗИФ-45, при этом на трех из переоборудованных кораблей установили по четыре спаренных 30-мм автомата АК-230 и по паре РЛС орудийной наводки «Рысь».

ЗУР 4К-91

По аналогичной схеме (с кормовым раз­мещением ЗРК М-1, но уже с ПУ ЗИФ-102 с большим боекомплектом) переоборудовали по пр.57А (главный конструктор — В.Г. Королевич) восемь ракетоносцев пр.57бис: «Пламенный», «Жгучий», «Зоркий», «Дерзкий» (номера с 771 по 774), «Гневный», «Упорный», «Бойкий» (номера с 1401 по 1403) и «Гордый» (№90). При этом с них сняли уже безнадежно уста­ревший исходный «главный калибр» — первые советские ПКР КСЩ.

Большинство кораблей советского фло­та перечисленных проектов прослужили по 30—40 лет и мирно закончили свой жизненный путь, будучи разобранными на переплавку. Эсминец пр.56А (в упрощенной экспортной модификации — пр.56АЭ) «Справедливый» и БПК пр.61 МП «Смелый» в 1970 и 1988 г. соответ­ственно передали Польше, где они поочередно именовались «Warszawa» и несли белокрасный флаг до 2002 г. Один БПК пр.61, «Сметли­вый», модернизированный в 1987—1996 гг. по пр.01090 с установкой противокорабельных ракет «Уран» и новых средств поиска подводных лодок, еще входит в состав российского Черно­морского флота. Несут службу и более молодые корабли, построенные для Индии.

На редкость трагически сложилась судьба БПК пр.61 «Отважный», построенного на «Заво­де им. 61 коммунара» в Николаеве. 30 августа 1974 г. в 10 ч 01 мин по окончательно не выяснен­ной причине в его ракетном погребе запустился двигатель маршевой ступени ЗУР В-601. Через 10—15 с включился ее стартовый двигатель, а затем—двигатели соседних ракет. Услышав рев запустившегося двигателя, старшина стартовой команды покинул свой пост, не включив средства пожаротушения. Упущенные им секунды так и не удалось наверстать: пожар продолжал разрас­таться. Затем произошел взрыв боекомплекта для вертолета и, несмотря на упорную борьбу экипажа за живучесть, через 6 ч «Отважный» за­тонул на глубине 80—90 м в 30 км от побережья Крыма. Погибли 24 моряка.

Споры о причинах произошедшей трагедии растянулись на несколько десятилетий. В1977 г. был изготовлен натурный отсек «Отважного», вос­производивший кормовой погреб с находящими­ся в нем ракетами. На полигоне под Ленинградом в 1978—1979 гг. осуществили серию испытаний, в ходе которых воспроизвели все возможные варианты несанкционированного включения двигателей ракет в корабельном погребе. По ре­зультатам этих работ комиссия пришла к выводу, что запуск двигателя произошел из-за случайного совпадения, как минимум, двух неисправностей. Весьма эффективная автоматизированная си­стема пожаротушения «Карат» была переведена в полуавтоматический (т.е. сигнальный) режим в соответствии с совместным решением флота и промышленности от 27 декабря 1968 г., задолго до трагического происшествия. Ранее излишне чувствительные датчиковые системы «Карата» часто давали ложные сигналы тревоги, особенно в знойном Средиземноморье. Включавшиеся автоматически системы орошения ракет водой под давлением выводили из строя ЗУР всего дорогостоящего боекомплекта ЗРК, после чего следовали суровые «оргвыводы» в отношении командира и офицеров корабля.

Антенный пост ЗРК М-1 "Волна"

ЗРК М-1, особенно в его первоначальной модификации, не был лишен недостатков. Явно низка была его боевая производительность (два залпа в минуту), не позволявшая даже «тройке» из крейсера пр.58 и двух ВПК пр.61 устоять при нанесении по ним штурмового удара авианосных истребителей-бомбардировщиков хотя бы в течение четверти часа, что позволило бы совет­ским морякам выбрать «главную цель» и выдать целеуказание на четыре ПКР П-35 первого залпа крейсера. Даже в идеальном случае зенитные ракеты успели бы сбить на дальней и на ближ­ней границах зоны поражения всего по 4—5 из 10 самолетов вражеской эскадрильи.

По оптимистическим расчетам начала 1960-х гг., даже крупное соединение советского флота, включавшее по три ракетных крейсера пр.58, ВПК пр.61 и эсминцев типа пр.56А с ком­плексом «Волна», смогло бы отразить атаку девя­ти вражеских самолетов, летящих с дозвуковой скоростью на средних высотах с вероятностью не более 0,6.

Применение в аппаратуре станции «Ятаган» элементной базы 1950-х гг. определило необхо­димость ее длительного прогрева (около 5 мин), что существенно превышало время подлета низколетящей цели от момента ее обнаружения. При этом даже при «прогретой» аппаратуре интервал от получения целеуказания до старта ракет составлял около 40 с, а до поражения цели на дальнем рубеже — почти минуту.

Двухступенчатая схема ЗУР В-600 и В-601 создавала угрозу поражения соседних кораблей падающими стартовыми ускорителями, так как установленные ограничения по их взаимному маневрированию неизбежно нарушались бы в реальной боевой обстановке.

Однако даже при ограниченной боевой эффективности ЗРК М-1 представлял серьез­ную угрозу для авиации противника. Никому не хотелось быть сбитым над океаном, даже добившись прорыва к цели большинства истребителей-бомбардировщиков, атакующих советские корабли. Поэтому с внедрением комплекса «Волна» за рубежом стали уделять все большее внимание созданию авиацион­ных противокорабельных ракет, позволявших пилотируемым самолетам не входить в зону поражения ЗУР. Но эти авиационные ракеты было проще отвлечь средствами помехопостановки. В конечном счете, эффективность ракетных ударов с воздуха по кораблям заметно снижалась по сравнению с непосредственным бомбово-штурмовым ударом пилотируемых самолетов.

Ракетный крейсер пр.1134 "Севастополь"

М-1 стал первым серийным образцом оте­чественного корабельного зенитного ракетного оружия, который позволил освоить на практике эксплуатацию ЗРК и их боевое применение, сформировать соответствующие специали­зированные службы, создать необходимую инфраструктуру арсеналов флота, оснастив их оборудованием для сборки, хранения, про­ведения регламентных работ и проверок ракет, а также подготовить специалистов. Опыт, на­копленный при разработке и эксплуатации ЗРК М-1 и его модификаций, был широко исполь­зован при дальнейшем совершенствовании зенитного ракетного оружия флота.

 

БПК пр. 57А

Эсминец пр.56А "Возбужденный"

Р.Ангельский, В.Коровин

 

По материалам журнала «Техника и вооружение» №11 2013 г.

Читать также:

Корабельные ЗРК

М-22 «Ураган»

ЗРК М-2 «Волхов»

ЗРК С-300Ф «Форт»

ЗРК «Кинжал»

ЗРК М11 «Шторм»





✏ Оставить комментарий

               




  • Архивы